В порядке наброса. Русские и американцы, комментируя всю эту историю с протестами в США, говорят вообще про разное. У нас с американцами просто колоссальная разница, что ли, коллективных травм общества. Для американцев расизм - это штука, которая она вот, рядышком. По историческим меркам законодательные ограничения для черных отменили, в общем-то, совсем недавно. Люди уже в космос летали, а там первые негры пытались пройти в университет (с переменным успехом). Не поступить, а уже поступив - просто физически войти внутрь.
Эту перегородку можно убрать, ее убрали, но среда, в которой негры жили столетиями, оказалась куда более живучей. Тут можно килограммами расписывать, как-почему, но факт, что для американцев расизм - тяжелая коллективная травма. Причем такая, что мы и ее тяжесть, и ее характер слабо представляем.
У нас с белыми привилегиями (без кавычек) никогда не было настолько тяжелых проблем, зато полно примеров как раз _противоположных историй_, когда пострадать можно было именно по факту того, что ты русский. Чернокожие - это вообще не наша проблема, даже слово "негр" у нас просто слово. Много чего у нас есть, а вот неграми массово никогда не торговали.
Зато у нас всем понятна строчка "вы тоже пострадавшие, а значит, обрусевшие". Это совершенно другая коллективная травма, и коллективный же страх. Наши нынешние "расисты" переживают, на самом деле, не за "белую расу" (плевать тут всем на белую расу, по большому счету, кроме некоторых оригиналов). Но у нас есть совершенно реальный и очень невкусный опыт коллапса государства. Вот это да, это русскому человеку понятно и близко. Главный современный русский жанр - постапокалипсис, главное зеркало русских страхов - книга "Мародер" про, натурально, мародеров на руинах страны.
У нас и "майданом" так активно пугают ровно поэтому: как линчуют негров, это мы не видели; самый страшный расизм, который лично наблюдало 95% нас - это объявление в газете про квартиру славянам (и то все понимают, что узбека на раз-два признают за славянина, если он хорошо одет и нормально говорит по-русски); а вот как линчуют страну - это если не у нас самих, то у наших родителей - часть личного непосредственного опыта. А кому не повезло, те видели, а то и участвовали в том, как раскулачивают этих самых якобы привилегированных белых людей.
К тому же, мы страна более бедная, и когда нам жгут машину или лавку, мы это воспринимаем намного острее, ну, просто потому, что лавка скорее всего не застрахована, а на машину годами копить.
Совсем уж к слову, в обратную сторону это тоже работает. Американцы смотрят на борьбу племен за то, кто кого кушать будет, а видят борьбу за демократию против тирании. Но это вообще отдельный разговор. А суть в том, что в погромах в каком-нибудь Сиэтле у нас видят не совсем то, а скорее, совсем не то, что видят американцы. У них это часть столетней истории преодоления уродливого явления их жизни, а для нас - отражение в зеркале наших собственных бед и чаяний. Отсюда разница.